Стивен Брэйн
Университет штата Миссисипи, Старквиль, США
DOI: —
АННОТАЦИЯ:
В статье рассматривается история подготовки и последствия закона «О заповедниках», принятого в СССР 29 августа 1951 г. В соответствии с этим документом были ликвидированы 88 из 128 заповедников Советского Союза — особых охраняемых природных территорий, построенных на принципе полного невмешательства человека в природу. В литературе принято считать, что на принятии этого закона настаивало Министерство лесного хозяйства СССР, поскольку его руководство рассчитывало таким образом выполнить план по лесозаготовкам за счёт хозяйственной эксплуатации лесов, ранее входивших в состав заповедников. Однако анализ истории советского лесного дела показывает, что Министерство лесного хозяйства, хотя оно действительно играло главную роль в принятии этого документа, руководствовалось совершенно другими мотивами. Это ведомство было создано в 1948 г. с целью улучшить охрану лесов, оно не стремилось расширить экономическую эксплуатацию лесов в заповедниках, а напротив, надеялось внедрить другой подход к охране лесов, в основе которого лежали стремление увеличить площадь лесов водоохраной зоны и улучшить их состояние.
The Destruction of the Zapovedniki Revisited
Brain Stephen
Mississippi State University
DOI: —
This essay examines “O zapovednikakh,” the law passed by Stalin’s government on August 29, 1951 authorizing the elimination of 88 of the Soviet Union’s 128 zapovedniki, its special nature preserves dedicated to the concept of strict inviolability. The predominant explanation for “O zapovednikakh” holds that the Soviet Ministry of Forestry was the motive force behind the decision, because forestry bureaucrats hoped to meet their quotas by accessing the timber of the nature preserves. An analysis of Soviet forest history, however, shows that although the Ministry of Forestry did play a central role in the development of “ O zapovednikakh,” its motives have been misconstrued. The Ministry of Forestry, created in 1948 to improve forest conservation, did not push for increased economic exploitation in the zapovedniki, but instead hoped to implement a different conservation vision, based upon maximized hydrological function and forest health.