Николай Леонидович Кременцов
Университет Торонто, Торонто, Канада
DOI: —
Настоящая статья представляет собой обзор трёх хорошо различимых периодов в развитии рос- сийской евгеники: имперского (1900–1917), большевистского (1917–1929) и сталинского (1930– 1939). Зародившись в начале века как особый подход к обсуждению вопросов наследственно- сти, разнообразия и эволюции человека, в первые советские годы евгеника быстро оформилась в самостоятельную научную дисциплину со своими обществами, исследовательскими учрежде- ниями и периодическими изданиями, и оказала значительное влияние на широкий спектр меди- цинских вопросов, здравоохранение и социальную политику. На рубеже 1920–30-х гг., в период сталинского «великого перелома», евгеника подверглась критике как «буржуазная» наука и зани- мавшиеся ею учёные переименовали её в «медицинскую генетику». После краткого периода успешного роста в начале 1930-х гг. медицинская генетика была заклеймена как «фашистская» наука, и к концу десятилетия исследования в этой области практически прекратились. Основы- ваясь на опубликованных работах и архивных материалах, данная статья рассматривает причины столь необычной, по сравнению с другими странами, траектории развития российской евгеники.
From ‘Beastly Philosophy’ to Medical Genetics: Eugenics in Russia and the Soviet Union Anastasia A. Fedotova, Jussi-Pekka Hakkarainen, Lars Hallberg. Additions to the Biography of Pavel Vladimirovic Otockij (Based on Archival Materials from Prague and Stockholm)
Krementsov Nikolai L
University of Toronto
DOI: —
This essay offers an overview of the three distinct periods in the development of Russian eugenics: Imperial (1900-1917), Bolshevik (1917-1929), and Stalinist (1930-1939). Began during the Imperial era as a particular discourse on the issues of human heredity, diversity, and evolution, in the early years of the Bolshevik rule eugenics was quickly institutionalized as a scientific discipline complete with societies, research establishments, and periodicals that aspired an extensive grassroots following, generated lively public debates, and exerted considerable influence on a range of medical, public health, and social policies. In the late 1920s, in the wake of Joseph Stalin’s “Great Break”, eugenics came under intense critique as a ‘bourgeois’ science and its proponents quickly reconstituted their enterprise as ‘medical genetics’. Yet, after a brief period of rapid growth during the early 1930s, medical genetics was dismantled as a ‘fascist science’ towards the end of the decade. Based on published and original research, this essay examines the factors that account for such an unusual — as compared to the development of eugenics in other locales during the same period — historical trajectory of Russian eugenics.